С феями шутки плохи [litres] - Кира Измайлова

– Что-то мне кажется, на хлебные крошки она не пойдет, – мрачно сказала я. – Да и мы ведь вытряхнули карманы… Ладно, давай хоть поищем других!

Примерно за час, если верить здешнему солнцу, мы сумели обнаружить семь птиц. Прятались они виртуозно: одна, припав к земле, распустила хвост наподобие павлина, и я чуть было не приняла ее за клумбу с астрами!

Семь – это лучше, чем ничего, но как прикажете их ловить? Помню, какой-то ушлый герой залил ячмень вином, а когда волшебная птица, наклевавшись пьяного зерна, уснула, взял ее голыми руками. Вот только у нас не было ни ячменя, ни вина…

– Погляди, – снова позвала меня Агата. Она разглядывала мраморный постамент. Я тоже пригляделась: он был покрыт потеками птичьего помета, только какого-то странного.

Достав нож, я осторожно поковыряла один такой потек, пригляделась…

– Это же перламутр! – пораженно сказала я. – Ну точно, совсем как внутри у раковин, помнишь? У нас на каминной полке лежала громадная ракушка, папе кто-то привез из дальних стран…

– Да, похоже, – кивнула Агата и сунулась внутрь клетки. – Ой, смотри!

Она протягивала мне на ладони несколько жемчужин. Совсем мелких, неровных – это явно был речной жемчуг не лучшего качества.

– Это что же, выходит, они вместо зерна клюют жемчуг? – недоуменно спросила сестра. – Вот так дела… Не прокормишь такой курятник!

Я вздохнула: да, у нас не было при себе ни зерна, ни вина, и фея, должно быть, хотела вволю посмеяться, глядя, как мы пытаемся изловить птиц голыми руками. На парочку можно было бы попробовать накинуть куртку, так ведь перья попортятся, если птица начнет трепыхаться!

Я снова сняла котомку и порылась на дне.

– Подставь шапку, – велела я сестре и вытянула жемчужное ожерелье. Не то, которое хотел заполучить герцог, нет, просто длинную нитку. Оно тоже стоило недешево – подобрать идеальной формы жемчужины одного размера и оттенка не так-то просто. Однако сейчас на кону было кое-что подороже, чем жемчуг, которого мне все равно никогда не носить! Вот и пригодилось наследство… – Держи крепче, рассыплется – не соберем в траве.

Агата молча кивнула, глядя, как я перерезаю прочную нитку и ссыпаю жемчужины в шапку.

– Так и держи, – сказала я, а сама взяла несколько жемчужин и подошла поближе к птице на кусте сирени. – Цып-цып-цып… ну иди же, иди сюда, хорошая птичка…

Птица заволновалась – вот теперь, когда она пошевелилась, ее стало хорошо видно, – раскрыла крылья – с изнанки они были ослепительно-алыми – и вдруг спорхнула мне на свободную руку. Она была размером с хорошую курицу и весила немало, а уж клювом запросто выбила бы человеку глаз. Правда, жемчужину у меня с ладони она взяла осторожно, подумала и проглотила. Я потихоньку отступала к клетке, и, когда птица склевала третью жемчужину, забросила ее внутрь, а Агата быстро притворила дверцу.

– Одна есть, – выдохнула я и взяла еще пару жемчужин. Лишь бы на всех хватило!

Я опасалась, что остальных придется долго искать, но они, видно, заслышав шум, поднятый их товарками – а попрятавшиеся птицы живо сообразили, что я угощаю их отборным жемчугом, и подняли гвалт, – слетелись сами. Троих удалось затолкать в клетку разом, кинув туда пригоршню жемчужин, других я ловила по одной. Красивую ярко-малиновую птицу пришлось хватать за лапы, она все порывалась улететь. Кажется, пару перьев я ей все-таки выдрала в пылу борьбы, но, главное, переливчатый радужный хвост уцелел.

– Одиннадцать, – сказала Агата, пересчитав пленниц. – Всего одной не хватает! И жемчуга осталось всего ничего…

– Да… – я покатала в ладони последние четыре бусины. – Если не прилетит сама, придется идти искать. Но как?

Словно в ответ на мои слова, высоко-высоко хлопнули крылья. Я присмотрелась против солнца, но не увидела ничего до тех самых пор, пока птица не опустилась на ветку жасмина в пяти шагах от меня.

Она была золотой, как то самое солнце, и оперение ее сияло. Но не ослепительным блеском, ранящим глаза, нет, мягким и теплым светом, им тянуло любоваться, хотелось протянуть руку, погладить золотые перья, забрать волшебную птицу себе…

Я опомнилась. Этого мне только и не хватало!

– Цып-цып-цып… – снова завела я, и она, по счастью, не стала артачиться, слетела мне на руку и склевала пару жемчужин.

Вот тут-то я и ухватила ее покрепче за лапы и зажала под мышкой – недоставало еще упустить добычу! И нужно было еще засунуть ее в клетку, не дав остальным разлететься. Ну да худо-бедно мы вдвоем с Агатой справились с этим, хотя золотая птица гнусно орала и отбивалась, исцарапав мне руки острыми когтями и обгадив перламутром. Ну, он хотя бы не вонял…

– Двенадцать, – в третий раз пересчитала птиц Агата и потрясла шапку. – Гляди-ка, еще одна жемчужинка завалилась.

– Оставь на память, – вздохнула я. – Или птицам скорми. А мне, правда что, дай глоток воды…

Агата протянула мне флягу, я отпила немного, только чтобы промочить горло, и вздохнула. Что-то еще придумает фея?

Рядом раздалось чириканье, и я увидела на ветке цветущей вишни самую обыкновенную синичку. Она любопытно разглядывала нас, поворачивая голову то одним, то другим боком.

– Интересно, она-то тут откуда? – вслух подумала я, тщательно закрывая флягу. – Это же чертоги фей.

– Ну так она просто птица, может, им без разницы, чьи это чертоги? – резонно возразила Агата. – А здесь тепло и безопасно… наверно. Можно свить гнездо.

– А чем кормиться? Ты видела здесь хоть одного жучка или червячка?

– Нет, только бабочек, – задумчиво ответила она. – Вон, гляди, на ромашке…

Бабочка и впрямь была знатная, с мужскую ладонь размером, если не больше, перламутрово-синяя, едва ли не с зеркальным блеском. Красота неописуемая! Думаю, любая придворная красавица с радостью пристроила бы ее в прическу вместо эгретки, если бы бабочки не были такими хрупкими – ведь только притронься неосторожно, и от крыльев ничего не останется.

– Может, она летает наружу? – предположила Агата. Синичка тем временем подобралась ближе, забавно перескакивая с ветки на ветку. – Эх, птица-синица, мы бы тебя угостили, да чем? Жемчужинка вот осталась, да ты ведь такое клевать не станешь!

– Слушай-ка, а синицы ведь любят сало, – вспомнила я. – А у нас вроде бы оставалось немного ветчины. Солонину-то мы скормили тем зубастым…

– Сейчас… Вот! – сестра покопалась в своей котомке и отрезала кусочек пожирнее, а я положила его наземь.

Синица, возбужденно чирикнув, подскочила поближе, пару раз клюнула подношение, потом с трудом схватила и улетела, усиленно работая крыльями.